Последний дом слева (1972)

Культовый трэш-хоррор Уэса Крейвена начинается со зловещего эпиграфа: «Вы станете свидетелем истинных событий. Изменены только названия мест и имена людей, чтобы защитить тех, кто еще остался в живых!» Пугающе, не правда ли? Но на самом деле эта словесная прелюдия ни что иное, как рекламный трюк, созданный для абсолютной веры зрителей в реальность происходящего на экране. Впоследствии подобное вступление станет характерным штампом для многих фильмов ужасов. Достаточно вспомнить вышедшую 2 годя спустя после «Последнего дома…» культовую «Техасскую резню бензопилой» Тоуба Хупера, где в начале фильма использован тот же «фокус». Или чуть более поздний «Ужас Амитивилля» 1979 года Стюарта Розенберга, где мистическая история с приведениями выдавалась за «реальные события». Поэтому можно сказать, что Крейвен стал создателем одного из классических атрибутов «страшного кино», впоследствии многократно использованного другими режиссерами.

В центре повествования — типичная добропорядочная американская семья, живущая в глубинке. У интеллигентных и добрых мамы и папы растет умница-красавица дочка по имени Мэри. Накануне своего дня рождения Мэри отправляется с подружкой Филлис в город на рок-концерт. А в это же самое время в здешних краях объявляется банда отпетых негодяев, которых ищет полиция. Волею случая, дороги школьниц-старшеклассниц и бандитов пересекаются, и вместо рок-концерта девчонки попадают в лапы тупых и злобных отморозков, которым очень нравится насиловать, мучить и убивать…

Уэй Крейвен написал достаточно простой и прямолинейный сценарий с эффектным поворотом в середине, который и поставил «Последний дом…» на ступень выше типичных представителей жанра ужасов. Сейчас на фоне выхода новоиспеченного ремейка уже не будет спойлером сказать, что основная сюжетная «фишка» заключается в том, что после жестоких издевательств над Мэри и её подругой и последующего убийства, преступники попадают в дом родителей Мэри, которые случайно узнают, кто их неожиданные постояльцы и что они сотворили. И начинается праведный самосуд мамы и папы над выродками, убившими их дочь…

Подобный сценарий, по идеи, должен был гарантировать неоднозначную и душераздирающую драму-триллер о Преступлении и Наказании, но Крейвен, к сожалению, не ушел дальше неглубокого и неумного «шокера», способного удивить и вызвать омерзение отдельными сценами, но не пугающего по-настоящему и не дающего пищу для размышления.

Снимая страшный по сути своей и псевдореалистичный фильм, Крейвен вводит в картину два абсолютно неприемлемых для выбранной темы киноатрибута, которые гробят на корню атмосферу ужаса и балансируют на грани фарса. Первый — это дурацкий юмор, демонстрирующий полную некомпетентность и тупость полиции, и выбивающий повествование из «ужасной» колеи. Только зритель «сотрясся» от жестокой сцены зверских издевательств и насилия, как ему тут же показывают двух копов-недотёп и их забавные приключения, от которых зритель должен расслабиться и похихикать. Если Крейвен хотел таким образом показать ироническое отношение к полиции на фоне зверских убийств, говоря о «бесполезности» служителей закона, то у режиссера ничего не получилось. Юмор в стиле «тупой, ещё тупее» здесь совсем не смотрится.

Второй недопустимый атрибут — это абсолютно алогичный для «реалистичного» жестокого триллера саундтрек, состоящий из весёлых песенок и романтических баллад, нелепо играющих в моменты кровавого насилия. Если это опять какая-то своеобразная авторская ирония над происходящим, то, боюсь, что кроме Уэса Крейвена она никому не понятна. Подобная «веселуха» никак не вяжется с трагическими событиями, показываемыми на протяжении всей картины. Можно вообще предположить, что «Последний дом…» не фильм ужасов, а стёб, пародия, но в таком случае — это абсолютно бездарная и отвратительная «черная комедия».

Что в ленте Уэсу Крейвену действительно удалось, так это сцены насилия. В их «дикой» правдивости и «животной» реалистичности ничуть не сомневаешься. Уже здесь Крейвен громко заявил о себе, как о мастере постановки «малобюджетной мочиловки». Кстати, характерно то, что «зверские сцены» компенсируют вялую и неубедительную игру актеров. Практически каждый из исполнителей выглядит бездарным дилетантом и только мастерски срежиссированные эпизоды экзекуции и убийств придают персонажам некую достоверность.

После просмотра осталось чувство зрительской неудовлетворенности, так как ожидал увидеть шедевр жанра «хоррор» в силу его широко разрекламированной «культовости» и удивительно большими кассовыми сборами по сравнению с бюджетом, а на деле лицезрел неровный и непродуманный полулюбительский фильм, который сейчас представляет интерес только с позиции истории жанра ужасов.