Ранняя весна (1956)

В послевоенной карьере Ясуджиро Одзу, певца простых историй из семейной жизни обычных японцев, неожиданно возникают новые нарративные конструкции широкого, многонаселённого, а главное - свободного по сюжету обозрения настроений и нравов людей. Общество пришло в середине 50-х годов к моменту долгожданной экономической стабилизации, что, как ни странно, стало восприниматься самими гражданами не без чувства душевной неуспокоенности. Так что «Ранняя весна» (неслучайно это произведение создано режиссёром после непривычного для него перерыва в целых два с половиной года) и последующая лента «Токийские сумерки» оказались самыми горькими в творчестве Одзу. Они говорят уже не столько о распаде частной семьи, сколько о духовном кризисе того поколения, которое преодолело 50-летний рубеж, а также о сильном разочаровании совсем молодых людей во внешне благополучной и вполне комфортабельной действительности. Если воспользоваться названием давней немой картины Одзу, две вышеупомянутых работы, снятые в эпоху видимого расцвета Японии, которая начала так стремительно вписываться в западную цивилизацию, ставят неутешительный вопрос: «Куда подевались все мечты?».Как с грустью было замечено ещё в фильме «Дети семьи Тода» (1941), жизнь после пятидесяти, по утверждению древнего китайского философа, вообще можно считать конченной. Кстати, и сам постановщик, по всей видимости, нелегко перешёл эту грань, отделяющую пору зрелости от приближающейся старости. В «Ранней весне» один из пожилых чиновников за стойкой бара в пьяном откровении жалуется вслух: «Я 31 год отдал этой фирме». Звучит как автопризнание самого Одзу, который двадцатилетним пришёл в 1923 году в кинокомпанию «Сётику» и лишь единожды ей изменил, когда в 1950 году снял для «Син-Тохо» ленту «Сёстры Мунэката». А долгих сорок лет - по 1963-й включительно - были связаны у него именно с «Сётику».Знаменательно, что среди всех драм, созданных Одзу, только в «Ранней весне» вообще нет детей в кадре, а единственный упоминаемый ребёнок - это рано умерший сын супружеской пары Сёдзи и Масако Сугиямы, которые после этого никак не могут обрести душевное равновесие. Правда, их сосед, трагикомически сокрушающийся по поводу своей бедной жизни, советуется относительно того, стоит ли жене оставлять зачатое дитя, возможно, обрекая его на будущие несчастья. А любимый для Одзу актёр Тисю Рю выступает здесь в очень важном качестве своеобразного духовного наставника главного героя и, конечно же, как альтер-эго самого режиссёра, который провёл всю жизнь холостяком, остался без детей, но искренне и с болью рассказывал вновь и вновь о том, как сыновья и дочери уходят из родительского дома, как распадаются связи между супругами, как люди теряют свои последние иллюзии и в молодости, и в старости, а главное - как общество утрачивает хотя бы видимость некоей большой семьи.Интересно и то, что «Ранняя весна» и «Токийские сумерки» могут восприниматься в одном ассоциативном ряду (помимо странных отголосков между творчеством Ясудзиро Одзу и Райнера Вернера Фассбиндера, допустим, его «аденауэровской трилогией» о невозможности семейного счастья для женщин послевоенной Германии) с такими итальянскими фильмами поры «экономического чуда», как «Крик» и «Затмение» Микеланджело Антониони, «Белые ночи» и «Рокко и его братья» Лукино Висконти, «Сладкая жизнь» Федерико Феллини. Кстати, отчаявшийся и добровольно ушедший из жизни больной друг в «Ранней весне» - будто предвосхищение образа профессора Штейнера, осознавшего безвыходность и тупиковость дальнейшего развития человеческой цивилизации.

Подробнее